Наука о звездах и необычная магия закона звезд
Мало кто задумался о самом термине «астрология», который полностью согласовывается со многими областями научного знания – биологией, геологией, филологией, социологией и т.п. Именно многозначное античное «логос» придает вкус познания, отделяющий неструктурированный массив информации от сугубо научного познания, где первую скрипку играют методика получения и обработки эмпирических данных. Вместе с тем наука о звездах получила название «астрономия» – в буквальном периоде «закон звезд». Вполне логично предположить, что пусть даже научно обоснованное гадание должно называться именно астрономией, тогда как наука о космосе вообще – астрологией. Так было бы терминологически точно. Но в реальности все наоборот.
Исторически такой феномен вполне объясним. Дело в том, что первоначально астрология и астрономия понимались как единый комплекс знаний: для древних вавилонян было важным правильно (геометрически точно) описать движение планет и звезд, чтобы спрогнозировать на 1-2 года цикличность смены засушливого периода и сезона дождей. Для египтян после Четвертого Царства, то есть после падения культа древних богов, более насущными оказались проблемы легитимации правящих династий, потерявших прямую мистическую связь с первородными богами. Место последних заняли звезды и Небо (группа антропоморфных богов Ра) как источник власти фараона. Именно здесь, в Древнем Египте, зарождаются практики предсказания, которые транслировались правителю и его окружению. В вавилонском и ассирийских царствах подобные практики применялись где-то с 1500-1200 годов до н.э., но уже к более широкому кругу лиц. Сопричастность к богам тут означала, скорее, не власть, а богатство.
Современный вид и астрономия, а также астрология приобрели только в эллинскую эпоху, после походов Александра Македонского, когда переплетение разноплановых средиземноморских, ближневосточных и азиатских культур породило и феномен научного знания. Причем интересно, что тот же Птолемей, считающийся родоначальником астрономии, на самом деле говорил об астрологии, как науке о звездах, луне, солнце и других небесных телах. Именно он впервые обобщил ВСЕ имеющиеся на тот момент знания и представил первую методологию изучения небесных тел.
Для Птолемея астрология – это прежде всего геометрия движения звезд, под которыми он понимал планеты Солнечной системы. То, как движутся звезды, какова их конфигурация, как они ВОСПРИНИМАЮТСЯ – этим и должна заниматься астрология (или астрономия, говоря современным языком). Ученый прекрасно понимал, что требуется описывать и воздействие небесных тел. Но воздействие чего и на что? Для него ведь звезды были телами, которые не влияли друг на друга. Больше того, он не мог предположить, что такое взаимодействие возможно даже теоретически.
Тогда получается, что если звезды вращаются вокруг Земли и вращаются постоянно, то они каким-то образом воздействуют на людей и окружающий нас мир. И вот здесь как раз пригодились восточные и европейские астрологические практики. Для древних греков – последствия Пифагорейской школы и ее философии числа – любое знание сводилось к геометрии. В этом смысле астрология и, ответственно, астрономия, вплоть до начала кеплеровского переворота, стала частью математики, точнее даже технологией описания небесной поверхности. В отличие от геометрии, занятой описанием поверхности земной.
Но формальное разделение астрологии и астрономии произошло несколько раньше, в период формирования средневекового права и судебной системы. Астрология обросла парадигмой, намеченной Птолемеем, и с того времени применялась исключительно как интерпретационная практика зафиксированных на небе звезд.
А научный подход в его современном понимании заложил Николай Коперник, которому удалось «оторвать» науку о звездах от ее привязки к событиям на Земле. Иначе говоря, астрология остановилась в своем возможном развитии, так как не сумела предложить механизм воздействия небесных тел на простых людей, историю или единичные события, тогда как астрономия Коперника занялась проблемой взаимодействия между космическими телами. Геометрия перестала быть единственным методологическим инструментом научного познания звезд. В этом заключается революция Коперника, а не только в отказе от понимания Земли как центра Вселенной.
И вот тут возникает принципиальный вопрос – что осталось у астрологии сугубо с научной точки зрения?
Методология – да, если мы закроем глаза на отказ астрологов от принципов аналитической работы. Интерпретации и простого описания в этом смысле недостаточно.
Рабочий инструментарий – он есть, и пусть не создается на этот счет иллюзий. Карты и таблицы, описывающие расположение небесных тел, широко применяются при составлении прогнозов. Более того, до начала 17 века они практически не отличались от рабочих материалов «чистых» астрономов. Различие было в интерпретации описываемых данных – и только. Винить ученых не стоит: математика от Коперника до Декарта прошла значительный путь, прежде чем наука о звездах превратилась в аналитическую дисциплину.
Математика – здесь есть еще один принципиальный момент. Дело в том, что наука априори «завязана» на математический аппарат. Вне последнего науки не существует, это называется «спекуляции на тему». И в этом отношении астрология, как ни странно, вполне самостоятельная дисциплина. Да, ее математический аппарат примитивен, но тем не менее он есть, если допустить, что со времен Птолемея особых рывков в этом направлении не зафиксировано. То, что астрология стала частью поп-культуры – это одно, тогда как описательную геометрию никто не отменял.
Прогнозирование – в этом отношении методология Клавдия Птолемея продолжает успешно работать как по отношению к астрологии, так и астрономии. Хотя бы с той точки зрения, что и ученые, и астрологи не в состоянии выделить однозначные факторы, определяющие сценарии развития (или ранние стадии звезд, протосостояние вселенной и т.д.). Птолемею мы благодарны именно термину «прогнозис», которым он определял сначала состояние взаимосвязи между небесными и земными телами, а затем сценарий будущего как таковой.
И напоследок – критическая оценка знания. Мы сейчас не будем говорить, что является академическим, а что нет. Тем более что положение дел в так называемой «академической науке», мягко говоря, неоднозначно, особенно в контексте отбора «годных» и «непригодных» теорий.
Вот что говорит доктор Кэти Мак, университет штата Северная Каролина, которая специализируется на разработке теоретической модели взаимосвязи астрофизики и физики элементарных частиц: никто не может объяснить связь между звездными движениями и квантовой физикой, а также точно указать, есть ли такая взаимосвязь или ее нет.
«Я думаю, что существует фундаментальная неопределенность, присущая квантовой механике, которая означает, что все ставки сняты и все может произойти. В масштабе одной частицы, такой как электрон, есть огромное пространство для широкого спектра возможностей, но большую часть времени даже в экспериментальной физике вы не увидите ничего действительно дикого. Для всего, что связано с реальной человеческой жизнью, тот факт, что один электрон может показаться в двух местах одновременно, на самом деле не влияет на нас вообще. Звезды и планеты все еще слишком далеко, чтобы влиять на нас, телепатия не работает, и все, что мы испытываем в нашей повседневной жизни, можно объяснить известной, проверенной физикой. Мы знаем это, потому что мы пытались в бесчисленных экспериментах найти какое-либо противоречие и всегда оказывались неправыми».
Иными словами, даже если предположить, что есть какое-то воздействие звезд на земные тела, мы не можем это проверить и измерить, то есть описать строго математически. Соответственно, непонятно, как и каким образом происходит такое воздействие, какова его физическая природа. Это неизвестно. А значит, в астрологию, как и в бога, можно только верить и не верить. И то, и другое не противоречит наблюдаемым измерениям.
Еще раз: различные интерпретации одних и тех же фактов не означает отсутствие самих фактов, впрочем, как и их существования. В той же астрономии наше знание о вселенной и процессах, происходящих вдали от нас (в пространстве и во времени) получены из косвенных данных по аналоговым моделям с условием определенной интерпретации. Как модель в астрологии. Только в астрологии важно событие и физическое тело, на которое ориентировано событие, а в астрономии – наше понимание процессов, порождающих само событие. Вот такой парадокс.
©
Источник: potustorony.ru
